Вы не раз переживали взлеты и падения. Ваши компании терпели банкротство, однако у вас хватало сил строить все заново, и компании приобретали былой успех. Что мотивировало вас каждый раз начинать с нуля? Ведь большинству хватает одного падения, чтобы разочароваться и решить – я не могу.
Человек учится на своих ошибках. Каждое мое падение становилось для меня опытом. Это мои самые ценные знания, ведь школу я бросил после 8 класса. Не знаю даже, то ли привычку подниматься привили мне родители, то ли бог меня так любит, что каждый раз дает шанс начать снова. К тому же у каждого человека есть свои качества. Кто-то, падая, не ждет помощи, да и не просит ее, переживает стресс молча, копит в себе и сидит на месте. К тому же у меня масса друзей со всех стран и континентов мира, они всегда помогут мне советом. Нужно любить себя и свою жизнь. Если человек себя не ценит, не уважает, то он и не поднимется.
Насколько вести бизнес в Кыргызстане труднее, чем в Турции? Я не единожды слышала, что заниматься бизнесом у нас практически невозможно, в силу огромных налогов, трайбализма и коррупции.
Налоги есть в любом государстве. Где-то они больше, где-то меньше. Здесь есть одна проблема – во всем мире частному бизнесу так или иначе помогает государство, может дешевле давать электричество, или, к вопросу о налогах, сделать их меньше. А здесь наоборот, все труднее. Всем нужны от тебя проценты. А в остальном – проблем нет. Бывают, правда, проблемы с таможней, но, думаю, когда Кыргызстан войдет в таможенный союз, все будет намного проще.
Что привело вас в Кыргызстан?
Я родился в Турции, но мой род – из Средней Азии. Я жил в городе, где в основном жили курды, в районе, где жили туркмены. Я туркмен, но меня все равно все тут называют турком. Так что мне, как туркмену, всегда была интересна Средняя Азия. Интерес к Кыргызстану у меня возник в 1993 году, когда к нам приехало множество кыргызстанских студентов. Среди них у меня возникло много друзей, мы помогали друг другу, общались. Сначала я открывал бизнес в Албании и Македонии, но в 1997 году оказался здесь и окончательно осел.
Вы занимались одеждой, текстилем, теперь мебелью – почему вы сменили столько сфер? Вы искали что-то свое или выбирали то, что однозначно имеет спрос?
Работать я начал в 14 лет, уехал в Стамбул, устроился в цех, делал лекала, шил. Позже открыл свой цех. Приехав сюда, я снова начал заниматься текстилем. Но здесь много китайских товаров, которые, если и ниже качеством, то все же намного дешевле, чем турецкие. Но надо было работать. Я анализировал рынок и понял, что текстиль в Кыргызстане идет хорошо. Есть четыре вариации текстиля – ткани, одежда (самопошив), фурнитура и такое оборудование для магазинов, как, например, манекены. Когда я открывал магазин, манекены мне пришлось заказывать в Турции. И тогда я решил выпускать манекены, купил оборудование, нанял мастера. Конкуренции не было вообще. Я хорошо заработал и начал выпускать вешалки и плечики в придачу. Потом кто-то из знакомых продавал мебельный цех, и я его приобрел, думая, что он мне может пригодиться. Меня спросили, смогу ли я делать мебель на заказ – и я согласился. Нанял мастеров, и мебельный цех начал свою работу. Сейчас я занимаюсь и мебелью, и торговым оборудованием, и металлом, и пластиком – потому что производство одинаково. Не важно, что ты выпускаешь, ткани или металл, главное – организовать все.
Чем вы хотели бы заниматься дальше?
Если честно, то хотел бы открыть здесь…мясокомбинат. Думаю, что он нужен для государства и для жителей. Еще бы занялся стройматериалами – у нас тут абсолютно нет тонких профилей и труб, их приходится заказывать из Турции и России.
Почему вы, бизнесмен, который, казалось бы, согласно стереотипам должен делать все для увеличения прибыли, вкладываете деньги в образование? Спонсируете лицеи, школы? Ведь это не то, что принесет вам дивиденды.
Знаете, в Турции был один великий человек, министр финансов. Он был из многодетной семьи, на двоих родителей приходилось 13 детей. Образование они смогли дать только пятерым, и он в их число не входил. И если бы не человек, который заметил его ум и помог ему получить образование, турецкая история осталась бы без этого деятеля. Поэтому и я стараюсь помогать финансово школам, лицеям – вдруг таким образом я помогу великому в будущем человеку? Вдруг мои деньги станут для кого-то шансом? Тем более, что денег у меня достаточно.
Вы в будущем собираетесь передать свое дело детям, или хотите, чтобы они сами всего добились?
Девочки мои учатся в Турции, а будет ли этим заниматься сын… Не знаю, он еще мал. Знаю только то, что в Турцию наверняка не вернусь. Не вижу себя там. Пока я вижу себя здесь, тем более, что я живу в Кыргызстане больше 10 лет.
По чему турецкому вы больше всего скучаете?
По речи. Поэтому окружаю себя людьми, с которыми могу говорить на родном языке. Тем более, что русский язык я знаю только разговорный. Культурно разговаривать на нем не могу, сложный. Я не всегда могу точно понять, что мне сказали, или наоборот, не могу точно выразить то, что хочу. Иногда это складывается в недоразумение. В принципе, соскучиться по Турции я не успеваю – там у меня бизнес, потому на родине я бываю часто. Да и нельзя любить двоих, а в этом случае – две страны. Если бы я скучал по Турции, то я бы давно был там и жил. Не нужно быть там, где не хочется. Не нужно быть в месте, которое тебя не радует. А я уже 10 лет в Кыргызстане – значит, мне нравится эта страна.
В какой стране (в мире) вам понравилось больше всего?
Мне нравится Европа – там очень чисто. Турция – страна с богатой историей, моя родина. Кыргызстан – страна, в которой я живу. Я не ищу чего-то большего здесь. Счастье нужно получать от мелочей, а то рискуешь остаться несчастливым.
Последнее, точнее каждое, пятилетие Кыргызстан празднует нестабильностью. Вас, как бизнесмена, это должно было оттолкнуть. Ведь это ненадежно. Почему вы все еще здесь?
Знаете, в Турции полно всяких партий – социалистических, коммунистических, националистических и даже экстремистских. Экстремисты, доказывая свое мнение, часто совершали террористические акты. Каждый день в новостях можно было услышать и увидеть, что где-то из-за них погибли люди, или произошло землетрясение, и кто-то погиб. И нестабильность у нас встречалась, только не каждые 5 лет, конечно, – каждые 10. Так что мы привыкшие.
Хотя от нестабильности я, конечно, страдал. В 2005 году у меня было два бутика в Дордой-Плаза. Их обчистили 24 марта. В последний раз я совсем не пострадал. Только вот в Оше у человека, который мне должен был энную сумму денег, во время июльских событий погиб сын. О деньгах я даже спрашивать не стал, они ничего не стоят, когда в семье такое горе.
Думаю, в целом, Кыргызстан – перспективное государство. Проблемы были у всех стран. Кыргызстан вполне может быть второй Швейцарией, да и Дубай совсем недавно выглядел как Бишкек. Значит, есть, куда расти. Тем более, что тут, так или иначе, безопасно. Ты можешь выйти ночью, пойти в ресторан, и никто тебя не убьет.
Бизнес не заставил вас пересмотреть жизненные правила?
Это работа. Хочешь - не хочешь, но порой переступать через себя приходится. Это правила жизни – не все так, как хотелось бы. Еще я стараюсь помогать, если у меня есть возможность. Опять-таки – если возможности нет, нужно уметь отказывать. Некоторые люди этот ответ воспринимают негативно.
Вы закончили 8 классов. Что вы делали, бросив школу?
Зарабатывал. Сначала на отцовском тракторе, а конкуренции у нас не было, трактор был только у нашей семьи, вспахивал чужие поля, собирал пшеницу. А когда уехал в Стамбул – работал в цехе по пошиву футболок, а ночью продавал эти футболки приезжим арабам и индусам, которые “тусовались” в одном из районов. Так я получал двойную зарплату. У меня появились деньги, и одно время я даже испортился. Попал в дурную компанию, начал пить, курить, бражничать. Потом очнулся, понял, что ничего хорошего из этого не выйдет.
