“Я слышал, они коку нюхают, курят, вводят иглами в кровь... Дикари!” – рассуждал шестидесятилетний вождь племени уитотас. Он принял меня в главном доме племени, устроенного таким образом, чтобы отправлять ритуалы, устраивать празднества и… хоронить своих вождей. В качестве почетного гостя я восседал напротив него. Южноамериканское племя амазонских индейцев забралось вглубь непроходимой сельвы – добраться до небольшого поселения численностью 78 человек по руслу Амазонки уже было приключением. В сопровождении знатока здешних мест я ступил на берег индейского селения с надеждой услышать историю коки из первых уст.
Обыденно встретив нас, худощавый вождь тут же удалился, чтобы одеть ожерелья вместе с головным убором и начать аудиенцию по племенному протоколу. Первым делом, перекатывая во рту шарик, скрученный из листьев коки, он поведал мне легенду о появлении божественного растения. До этого я уже ознакомился с несколькими мифами о происхождении коки. В одном из них за несколько тысячелетий до возникновения Империи инков кока зарождалась от солнца среди горной цепи Анд. В другой версии интереснее – от развратной жены четвертого Великого Инка Манко Капак, которую порубили на части за ее измены и разбросали по всем сторонам света, где из них, искупая ее вину, проросли растения, несущие счастье и радость.
Вождь предложил мне другую историю: дочь Отца-созидателя посадила в землю свои волосы, точно семена, и они проросли кустарниками коки, чтобы все злое победить добром. Бедные на сюжет легенды, тем не менее, все они рассказывали о стержне индейского мироздания – зеленом листе коки, из которого наркоторговцы изготавливают кокаин. Даже происхождение табака у индейцев не столь спорное, а уж как они любят покурить трубку, мы все прекрасно знаем. Также вождь отметил, что кока это что-то вроде книги для народа, который не имеет письменности. “Кока для нас – книга мудрости и знаний. Это наша библия, наш закон, наш порядок. Наша духовная жена и мать. Вместе с кокой мы думаем об Отце-созидателе, хранители нас самих и Вселенной”.
Через время я тоже сидел с шариком за щекой, пытаясь вытянуть из него слюной хотя бы каплю эйфории и обратиться мыслями к Отцу-созидателю. По традиционному индейскому рецепту умиротворяющее средство включает в себя помимо листьев коки известковый порошок, который получают из сожженных костей животных и ракушек. Лист макают и толкут в тыквенной бутылке “попоро” специальной палкой, а затем кладут его на язык либо скручивают в шарик и помещают за щеку. Принятие коки у индейцев это целый ритуал, во время которого они не дают друг другу забыться в наслаждении или употребить слишком много листьев. Они готовят коку, танцуют, чтят Отца-созидателя и мать природу. Кока для них еще и средство преодоления конфликтов, разрядки негативных эмоций.
Ничего из этого я не испытал. Через двадцать минут пришлось выплюнуть изо рта шарик прелого сена с горькой слюной. Вождь продолжал развивать философию столь ценного растения: “Кока у нас называется "вибиа", что означает "твой господин" или "твой орган чувств". Это наш шестой смысл”, – говорил он о том, как кока помогает предугадывать беды. Раскурив трубку, он пустился в рассуждение, главным смыслом которого было то, что табак и кока дополняют друг друга, потому что у коки женское начало. “Но почему среди оставшихся индейцев нет наркоманов?” – не оставлял меня вопрос. “Западные люди добавляют в лист химические вещества и думают только о себе, а мы обо всем племени”, – провел различие вождь и добавил – “Зеленое – знак созидания, белое – всегда разрушения”.
И действительно, позднее в национальном Центре по излечению и предупреждению наркомании, находящемся в шестиэтажном здании “Дома Монако”, который еще недавно был резиденцией крупнейшего колумбийского наркоторговца и мафиози Пабло Эскобара, медсестра-индианка Гладес Мария Пирасо рассказала мне о местном способе приготовлении кокаина. Из истории мы знаем, что о необычных свойствах коки было известно еще конкистадорам, разрешавшим индейцам на плантациях посасывать ее листья. В XX веке все изменилось: в местах ее произрастания развернулась промышленная добыча, обработка и изготовление из нее всем известного наркотика – кокаина.
Белый порошок в Колумбии готовится немного грубовато. Технический процесс выглядит следующим образом: листья коки выкладывают на мешковины и взвешивают, руководствуясь индейской мерой веса – аробой (одна ароба равняется 13 кг). На четыре аробы уходит три килограмма промышленной соли. Листья уминаются в соли и закладываются в бочки из-под бензина. Пять дней в бочку подливают бензин и помешивают, три дня выдерживают, чтобы зеленое месиво напиталось ядовитым топливом. После его отжимают, дают отстояться жидкости и снимают белый бензин с поверхности бочки. В него отдельно добавляются химикаты, жижа со временем отходит от гущи. Добавки находятся под секретом, но Гладес Мария сказала, что это может быть соляная кислота и аммоний.
Зеленую массу сушат на солнце целыми деревнями и делают из нее подобие кокаиновой муки. Это сырье скупают наркодельцы, проверяя его так: зачерпывают ложкой порошок, греют, пока не растопят его до жидкости, макают палец и проводят им по запястью. Если след высыхая, снова обращается в белый порошок – за пятьсот граммов такого товара дадут 1200 долларов. Сушка в микроволновых печах происходит тут же, на глазах индейских крестьян, которые хоть и привыкли к происходящему, смотрят на все это недоверчиво. Именно об этом говорил вождь племени уитотас. Похоже, разные цивилизации смешивают божественные листья коки с разными веществами – одни с пеплом, другие с бензином.
Влияние высоких темпов развития, индустриализации и урбанизации на неподготовленное общество я мог наблюдать намного позже в столице Кении Найроби. В первый день моего пребывания в этом городе я решил прогуляться не по туристическому маршруту – богатой и фешенебельной главной улице, а свернуть в закоулки и переулки, отходящие от нее. В этих городских джунглях через какое-то время я встретил мальчишек, которые причудливым образом нюхали клей: они зажимали во рту бутылочки с клеем, совсем не придерживая их руками, и были похожи на птенцов с толстыми клювами. С каждым вдохом ядовитые пары отравляли их неокрепшие организмы, но они об этом ничего не знали.
Я подошел к одному из них, так как он мне показался упавшей с неба пташкой, распластавшейся на грязных ступенях в куртке зеленого цвета и желтой кепке. При разговоре со мной он не вынимал бутылку изо рта. Ответ на каждый вопрос стоил мне всей мелочи, которая на тот момент была у меня в карманах. Первоначально я увидел оборвыша, но потом оценил коммерческую жилку мальца. Юного токсикомана звали Вильям, он был с берегов озера Рудольф. Его отца, охотника на слонов и торговца бивнями, арестовали, когда ему было пять лет. Вскоре умерла мать, и он с сестрой оказался в Найроби, где ему выпала участь скитаться по улицам, нюхать клей для велосипедных шин и мечтать накопить денег, чтобы когда-нибудь стать таксистом.
В подобных поездках по миру у меня складывалось представление о том, как западная модель развития дает преимущества в науке, технологиях и производстве. Но она же отчуждает людей друг от друга, делает кого-то обязательно бедным, лишним и ненужным, отравляя своими же достижениями в области химического производства этих бедных, лишних и ненужных людей. В Кении я вспоминал слова проводника, странствовавшего со мной по Амазонке. Он много вдавался в исторические подробности становления Латинской Америки и рассуждал, как каучуковое производство по западному типу разрушило многовековой уклад индейского народа и поставило его на грань вымирания.
Это было чистой правдой: на начало XXI века индейцев уитотас насчитывалось всего 25 тысяч человек и все они мигрировали в удаленные и недосягаемые участки сельвы. Но от встречи двух культур пострадал и человек Запада. Можно сказать, он открыл ящик Пандоры – всю вторую половину XX века и по сей день отсутствие культуры потребления сильнодействующих и психоактивных веществ разрушает людей западной цивилизации, а также тех, кто заложил ее принципы в основу своего развития.
Надо признаться, я ничего не почувствовал, когда предался ритуалу с вождем уитотас. Возможно, требовалась отдельная подготовка или интерлюдия, чтобы нам с ним оказаться на одной волне и славить Отца-созидателя. Но повлияла на меня другая встреча – с латиноамериканским наркологом Марией Изабель Салазар де Линке, которая в 1975 году открыла в колумбийской Боготе свой наркологический центр “Прометей” и пролечила к тому моменту 18 тысяч человек. Эта женщина и ее деятельность произвела на меня сильное впечатление.
Мария Изабель помогала потерянным и больным людям в период наибольшего расцвета наркоторговли. В то время как она лечила и отхаживала падших, Пабло Эскобар распространял наркотики, испеченные в микроволновках, заражал новых наркозависимых и сеял смерть. Центр Марии носил символическое название– “Прометей”, имя героя одного из основополагающих для нашей цивилизации мифов – о том, как защитник людей украл у богов огонь и принес его людям – подходил ему лучше всего. Это в свою очередь навело меня на мысль, что если мы не можем все вместе сесть в круг и под действием некоего вещества почувствовать единство и благодарность тому, кто нас создал, то мы всегда можем помогать другим и через бескорыстную помощь достигать чувства благодати.
Мои путешествия по миру доказали мне, что занятие общественно полезными делами может быть отличной заменой чего-то вроде коки для уцелевших индейцев. Это чистый драйв, эйфория от достигнутых успехов и никакой горечи во рту.
текст: Женишбек Назаралиев
